Lidiya Sheynina

Сухонькая старушка Нина очень слаба. Она просит свою внучку Надю переехать к ней, и в ее жизни начинается ад. Все, что было ей дорого, теперь под угрозой варварского вторжения четырех правнуков: и тихая квартира, и дорогие ее сердцу вещи, и даже рояль — единственная отдушина в ее жизни. Надя разрывается между детьми, и домом, пытаясь свести концы с концами. Она работает по ночам, чтобы прокормить семью. Как и многие женщины ее поколения, Надя пытается выжить в нестабильной постсоветской реальности.

Сухонькая старушка Нина очень слаба. Она просит свою внучку Надю переехать к ней, и в ее жизни начинается ад. Все, что было ей дорого, теперь под угрозой варварского вторжения четырех правнуков: и тихая квартира, и дорогие ее сердцу вещи, и даже рояль — единственная отдушина в ее жизни. Надя разрывается между детьми, и домом, пытаясь свести концы с концами. Она работает по ночам, чтобы прокормить семью. Как и многие женщины ее поколения, Надя пытается выжить в нестабильной постсоветской реальности.

Сухонькая старушка Нина очень слаба. Она просит свою внучку Надю переехать к ней, и в ее жизни начинается ад. Все, что было ей дорого, теперь под угрозой варварского вторжения четырех правнуков: и тихая квартира, и дорогие ее сердцу вещи, и даже рояль — единственная отдушина в ее жизни. Надя разрывается между детьми, и домом, пытаясь свести концы с концами. Она работает по ночам, чтобы прокормить семью. Как и многие женщины ее поколения, Надя пытается выжить в нестабильной постсоветской реальности.

Сухонькая старушка Нина очень слаба. Она просит свою внучку Надю переехать к ней, и в ее жизни начинается ад. Все, что было ей дорого, теперь под угрозой варварского вторжения четырех правнуков: и тихая квартира, и дорогие ее сердцу вещи, и даже рояль — единственная отдушина в ее жизни. Надя разрывается между детьми, и домом, пытаясь свести концы с концами. Она работает по ночам, чтобы прокормить семью. Как и многие женщины ее поколения, Надя пытается выжить в нестабильной постсоветской реальности.

The villagers of Churvaleti knew since the end of the Georgian war in 2008 that they were living on a border. Life was simple, but not far from normal. Until a while ago, when Russian patrols started drawing the borderline and putting up barbed wire fences. In Churvaleti, the barbed wire fence goes right through the village. Families and communities got divided. Every other hour border patrols pass by and put anyone in captivity who come close to the fence. In spite of this menace, the villagers find ways to stay in touch with their relatives and friends across the line. Life goes on, but will it ever be the same again?

Главной героине 96. Она уже много лет не выходит из дома, неточно знает, какой сегодня день, и не всегда помнит, кого из ее близких уже нет рядом. Такую жизнь принято называть существованием. На самом деле, все в этой жизни наполнено смыслом и эмоцией – меняющаяся природа за окном, тревога и забота о родственниках, пусть уже давно ушедших, и непреходящая нежность к тем, кто ее окружает. Это становится важнее подробностей места и времени, деталей быта и точности воспоминаний.

Главной героине 96. Она уже много лет не выходит из дома, неточно знает, какой сегодня день, и не всегда помнит, кого из ее близких уже нет рядом. Такую жизнь принято называть существованием. На самом деле, все в этой жизни наполнено смыслом и эмоцией – меняющаяся природа за окном, тревога и забота о родственниках, пусть уже давно ушедших, и непреходящая нежность к тем, кто ее окружает. Это становится важнее подробностей места и времени, деталей быта и точности воспоминаний.

Главной героине 96. Она уже много лет не выходит из дома, неточно знает, какой сегодня день, и не всегда помнит, кого из ее близких уже нет рядом. Такую жизнь принято называть существованием. На самом деле, все в этой жизни наполнено смыслом и эмоцией – меняющаяся природа за окном, тревога и забота о родственниках, пусть уже давно ушедших, и непреходящая нежность к тем, кто ее окружает. Это становится важнее подробностей места и времени, деталей быта и точности воспоминаний.

Главной героине 96. Она уже много лет не выходит из дома, неточно знает, какой сегодня день, и не всегда помнит, кого из ее близких уже нет рядом. Такую жизнь принято называть существованием. На самом деле, все в этой жизни наполнено смыслом и эмоцией – меняющаяся природа за окном, тревога и забота о родственниках, пусть уже давно ушедших, и непреходящая нежность к тем, кто ее окружает. Это становится важнее подробностей места и времени, деталей быта и точности воспоминаний.

Монтаж кинохроники Ленинграда является композиционным киноколлажем, где из разновременных и разноплановых кадров-документов создается художественный образ страны и эпохи.