Nikolay Kartoziya

Фильм о писателе Владимире Сорокине, в котором герой впервые рассказывает о собственной жизни с предельной откровенностью. Детство в подмосковном рабочем поселке, жизнь в мастерских подпольных художников, преследования со стороны КГБ и прокремлевских молодежных организаций, любовь к русской литературе и космическому холоду.

Фильм снят к 85-летию Ильи Кабакова, ключевой фигуры московской концептуальной школы. Вместе с женой и соавтором Эмилией художник рассуждает о неофициальном искусстве в СССР, появлении московского концептуализма, о своей эмиграции в Европу и США и о том, как он получил всемирное признание.

Рассказ о самом загадочном и, возможно, самом значительном из ныне живущих русскоязычных писателей — «русском Сэлинджере». Саша Соколов — классик русской литературы и русского модернизма, оказавший влияние на таких писателей, как Михаил Шишкин, Владимир Сорокин, Владимир Шаров, Виктор Пелевин. Правда, о самом Соколове до сих пор было мало что известно.

Рассказ о самом загадочном и, возможно, самом значительном из ныне живущих русскоязычных писателей — «русском Сэлинджере». Саша Соколов — классик русской литературы и русского модернизма, оказавший влияние на таких писателей, как Михаил Шишкин, Владимир Сорокин, Владимир Шаров, Виктор Пелевин. Правда, о самом Соколове до сих пор было мало что известно.

Рассказ о самом загадочном и, возможно, самом значительном из ныне живущих русскоязычных писателей — «русском Сэлинджере». Саша Соколов — классик русской литературы и русского модернизма, оказавший влияние на таких писателей, как Михаил Шишкин, Владимир Сорокин, Владимир Шаров, Виктор Пелевин. Правда, о самом Соколове до сих пор было мало что известно.

Это история о человеке, который навязал миру свою конституцию. О ленинградском мальчике, который хотел стать мировым поэтом — и стал. Америка и Россия, конечно, главные страны Бродского. Но только в его любимой Италии вдруг понимаешь, что Иосиф Александрович, наш современник, откликавшийся на мобильный, на самом деле жил будто бы до нашей эры и дошел к нам в переводах с латыни. То есть, стал классиком при жизни.

Это история о человеке, который навязал миру свою конституцию. О ленинградском мальчике, который хотел стать мировым поэтом — и стал. Америка и Россия, конечно, главные страны Бродского. Но только в его любимой Италии вдруг понимаешь, что Иосиф Александрович, наш современник, откликавшийся на мобильный, на самом деле жил будто бы до нашей эры и дошел к нам в переводах с латыни. То есть, стал классиком при жизни.